Меня бесит, что мне не все равно на то, смотрят на меня люди или нет. Меня бесит, что мне не все равно, что обо мне подумают. Меня бесит, что даже сейчас, когда я пишу это, я не могу избавиться от страха, что кому-то что-то во мне не понравится. Надо валить отсюда и вообще из мест, куда я выливаю свои мысли или хоть какие-то переживания, а то у меня всегда, когда я что-то туда пишу, появляется такое отвратительное чувство ожидания чужой реакции, этот проклятый червячок, сжирающий мою индивидуальность и меня саму.

Ну нахрен.

«В этом была его трагедия» — любимая фраза литературоведов, видимо, хех.

В прошлом году смотрела peaky blinders.

Недавно вышел новый сезон, а я не могу найти нормальный человеческий оригинал. Все какое-то или платное, или в отвратительным качестве, или в русской озвучке.

Неприятно.

Я камень.

Я твёрдый и серый, я знаю, как жить и что делать.

Без знаний,

Особых умений, без цели, желания встать с постели.

Руками

Я вытяну жизнь, и проблемы, и схемы из квёлого тела.

Замками

Раскрашены стены, как будто бы белым, но серым мелом.

ты знаешь,
я камень, я крепкий, я внутренней силой пылаю.
пылаешь
и ты. только ты почему-то не камень.

Я жутко боюсь сделать что-то неправильно. Сколько себя помню, всегда было так: вот я сейчас совершу поступок, а не будет ли кому-нибудь плохо от этого? Может быть, я кого-то обижу? О, ужас! Нет, конечно, тогда я так поступать не буду. Ни в коем случае.
И никогда не понимала тех людей, которые действуют исключительно из соображений собственной выгоды, не считаясь ни с кем.

А сейчас… Я чувствую себя так плохо, когда невольно причиняю кому-то неудобство или хотя бы делаю не то, что от меня хотят, что невольно задумываясь, а не лучше ли было быть одной из них?..

Что, впрочем, от меня не зависит, увы.

Внезапно наткнулась на ульра-женоненавистнический (так можно сказать?) паблик вк, полистала. Все бабы шкуры, дуры, истерички.
Ради интереса зашла в радфем сообщество. Все мужики козлы, придурки, неуравновешенные животные.

Хз, вот интересно же кому-то сидеть и строчить оскорбления и предъявлять претензии разной степени заслуженности. Мне это показалось так странно.

Сижу теперь как оплеванная и с твердым решением от радикалов держаться подальше.

Меня раздражает, когда на мои речи о том, что женщина может соображать в точных науках или не соображать, как (о ужас!) и мужчина, и это не зависит ни в коей мере от половой принадлежности, мне с высокомерно-снисходительным видом говорят: «Ну, назови хотя бы с десяток женщин, совершивших важные открытия». Я не могу. Знаю от силы двоих женщин-химиков, признанных хорошими специалистами, сделавших какой-то прорыв. (Не беру современных, т. к. я в принципе мало кого знаю) Но… Суть в том, как по мне, что образование для женщин во времена того же Ньютона было делом непозволительным; пока Паскаль разъезжал по семинарам, его сестре/жене/дочери и т. д. рассказывали максимум о том, как играть на клавикордах да вышивать гладью. Женщины изначально считались слабым полом, им это внушали, они внушали это сами себе, находя очень удобным свалить все на "сильных и умных мужчин" и сидеть на попе ровно, изредка меняя ребеночку пеленки или что там тогда было. Так откуда было взяться вдруг великолепным открытиям, тогда как женщинам не позволялось/не хотелось познавать для начала уже открытое?

Вся эта заваруха с феминизмом и эмансипацией началась сравнительно недавно, как и право женщины на образование, поэтому… Мне становится смешно и грустно, когда я встречаюсь с подобными ситуациями, довольно частыми, кстати. Надеюсь, если через сто лет кого-нибудь попросят назвать хотя бы с десяток женщин-исследователей, они без труда их назовут.

Я вроде бы чист,
но нет.
Я знаю, куда идти.

Не знаю вопрос на ответ, какие выбрать пути.

Я полон, но все же пуст,
До ужаса мрачен, но бел.

Из рупора гнусных уст я выбраться не успел.

Я многое знаю,
могу.
Я дьявольски преуспел.

Из рупора честных уст
я вырваться
                       не успел.

Сегодня такой трэш приснился.
Я была сорокалетним мужиком, санитаром или типа того, в учреждении для детей. Это было что-то типа концлагеря, но для исключительно детей. Их работа не показывалась, были только белые коридоры и голубые стены в полосочку. И я, этот санитар, отвозила умирающих и уже умерших детей в какое-то опять же очень чистое помещение. Они лежали там по койкам, вперемежку живые и мёртвые. Трупы, трупы, трупы… И я чувствовала просто всепоглощающий страх и беспомощность, невозможность что-то изменить.
Самый страшный кошмар за всю мою жизнь.

Покопалась в старых стихах. Поржала от души, но был один, который внезапно даже сейчас понравился:

Разорваны в клочья цветные фантомы реальности,
Забыты и брошены наземь усталые чувства и мысли.
А в воздухе будто бы легкие, сладкие капли зависли
Раздробленных и одинаковых фраз и банальностей.

Я знаю: мне надо бежать и спасаться немедленно,
Ведь все хотят видеть и чувствовать времени всполохи так же,
Как я. Я особенный — я могу видеть сквозь стены на сажень
И прошлые годы, как фильм, выбирать привередливо.

Везде они — гадкие, жадные, злобные, страшные,
Они пробираются ночью мне в голову, лезут с ногами
И что-то там смотрят, и ищут, как им распрощаться с долгами,
Продав подороже мой дар, покорив своей воле изгаженной.

Но есть один способ уйти навсегда от слежения
И дар мой на веки веков схоронить за надёжной стеною:
Подняться на крышу и к краю легко повернуться спиною,
И падать, пока не затихнет вдруг сердцебиение.

Я счастлив теперь: нет сомнений и нет сожаления.

Недавно снова постриглась под мальчика. На этой почве завязался диалог с мамой, мол, она думала, что это скоро пройдёт, но что-то уже подзатянулось. Она говорит, что со мной что-то не в порядке: я как-то выражаю свой внутренний протест против всего, и все такое. Она говорит, что ей бы хотелось, чтобы её дочь одевалась, как девочка, и увлекалась тем, чем обычно увлекаются девчонки.

А я даже не знаю, что мне делать. Я ведь не протестую вообще ни против чего. Я стригусь коротко, потому что мне так нравится, я ношу мешковатую одежду, потому что мне так нравится, я читаю умные книжки (она сказала, что мне это не по возрасту, что я должна думать о нарядах и мальчиках), потому что мне это нравится. Мне не нравится, когда мне предъявляют претензии по поводу моих интересов и вкусов, когда меня учат, что я должна любить и как я должна жить.

Самое ироничное, что мне ограничивают свободу в воззрении, что у всех людей должна быть максимальная свобода, когда это не причиняет вреда другим с:
Так и живём.

Теряю друзей по одному + тону в делах => впадаю в депрессию.

Обожаю эту жизнь.

Иногда становится смешно смотреть на то, как все окружающие помешаны на отношениях. Все разговоры у меня внезапно стали сводиться к одной и той же теме. Не по моей инициативе. Чтобы вы знали, я не любитель обсуждать романтические отношения (а чужие – тем более), а уж когда практически все знакомые подталкивают беседу именно к этому, становится неловко. Типа… Разве нельзя обсуждать что-нибудь другое? Я вот вчера дочитала отличную книгу и начала новую. Хочешь, расскажу? А может, сам хочешь рассказать о своих делах?

В мире есть так много замечательных вещей и чтобы пережить, и чтобы пообсуждать. И то, что тем, с кем я общаюсь, чужая интрижка интереснее всего мира, очень удручает.